Дмитрий Геращенко
Чей это укус был? Противоядия нет.
Стала еда безвкусной и бесцветным стал цвет.
С самого первого кадра мне уже видеться титров тень.
Всё, с чего я так пьян был всегда, не пьянит теперь.
Сотня готовых рецептов спасения моей пропащей души,
Только нет и процента о том, что же в ней за шифр зашит?
Не могу оставаться нигде, не могу заглушить свой шаг,
Внутри каждой последующей версии братства мне нечем дышать.
Слушать о солнце в маленьком ящике в непроницаемой темноте.
Мы для них галочки говорящие в честолюбие бюллетень
Чью наденешь ты форму и чей на себе понесёшь логотип,
Только вряд ли кому интересно в твоих кроссовках и два шага пройти.
Это чистый цинизм, ничего вразумительного не ищи.
Глубоко одинокие люди в паутине сообществ и общин.
Образ железной зубастой ловушки зверю предельно понятен,
Но человека же ставит капканы в виде раскрытых объятий.
Где мне найти приют?
Окон огоньки зовут вдалеке.
Здесь без имени не узнают.
Толи со всеми ты, толи ни с кем.
Виталий Евсеев
Среди раскатов фанфар и толпы сквозь барабанные трубы,
Среди разного сорта правителей, среди пафосных выкриков в рупор,
Среди хаоса, давки в метро, всех новостей, передач, телешоу,
Ощущая себя глубоко одиноким, я хлопнул дверью и ушёл.
А за дверью пульсирует космос, тут снегопад из снежинок созвездий.
На бледной маленькой точке однажды нас закопают под землю всех вместе.
Ударит волна о причалы и смоет песчинки на самое дно.
Я проснусь уже где-то не здесь, и огромная жизнь мне покажется маленьким сном.
Станет до ужаса пусто и холодно, внутри сна меня будят,
И я спотыкаясь и падая убегаю туда, где фанфары и люди,
В тот разрисованный мир, что как игральная комната создан,
Но чтобы вернуть свой азарт от игры, в неё нужно уверовать снова серьёзно.
Фигурка на поле идёт, меняет цвета из статусов и рангов.
Чтобы понять полноту, мы рождаемся снова играть уже в разных командах.
Симфония жизни, игральные кости, забыться на годы в игре,
Но я чувствую, на меня кто-то смотрит с той стороны незакрытых дверей.